Идеи и круг интересов А. Шубина касаются областей знания, связанных с человеческим обществом – истории, футурологии, социальной экологии и социальной психологии. Автор школьного учебника “Новейшая история. ХХ век.”
Die Schawlbe: Каково ваше мнение по делу Кагарлицкого и его задержании? Является ли это нападением на левое движение в целом?
А. Шубин: Дело Кагарлицкого – это прежде всего нападение на науку и рациональное знание в нашей стране. Кагарлицкий – один из ведущих аналитиков, который комментировал текущие события с рациональных позиций, его нельзя было заподозрить в каком-то экстремизме, ему в былые годы доставалось скорее за слишком большую терпимость к российской внешней политике. Арест такого человека – сигнал даже умеренным критикам: объективизм недопустим, при публичном обсуждении современной ситуации нужно сверяться со Скабеевой, Киселевым и Соловьевым. Иначе возможен арест.
Люди, принявшие решение об аресте, не могли не понимать, что Кагарлицкий не является источником критической информации, любой желающий сейчас может читать украинских и эмигрантских авторов. Если раньше российские авторы могли вести рациональную критику некоторых их утверждений, то теперь сознательно создается ситуация, когда со стороны РФ не может публично делаться логичный разбор других точек зрения, а допущен только крикливый и неаргументированный агитационный поток по поводу военных действий и связанных с ними обстоятельств.
На этой почве не может быть никакого общественного диалога, и задача дальнейшего углубления кровавого раскола между народами России и Украины будет выполняться совсем беспрепятственно. Арест Кагарлицкого имеет смысл рассматривать в этом контексте.
Возможно, при принятии решения об аресте учитывалось, что Кагарлицкий – марксистский автор, это как бы уравновешивало одновременный арест Стрелкова. Мол, мы не против национализма, а против зарвавшегося националиста, вот и из другого идейного сектора готовы сажать звезд интернета. Но те, кто принимал решение о его аресте, меньше всего думали о левом движении в России.
Во-первых, «левого движения в целом» не существует, оно расколото на множество маленьких ручейков, во-вторых, даже если сложить эти ручейки, оно будет очень маломощным. В современной России и другие общественные течения переживают не лучшие времена, но националистов и либералов власть опасается всерьез как тех, кто может выйти на первый план в следующую историческую эпоху. Левые пока так не воспринимаются, потому что у них нет общепризнанного для левой среды проекта изменения страны в следующий исторический период. Кагарлицкий пострадал не столько за то, что он левый, сколько за то, что занимался пропагандой рационального взгляда на события.
Die Schwalbe: Насколько сейчас актуальна профсоюзная повестка? Можно ли развивать сейчас самоуправление на производствах? Стоит ли сотрудничать с «желтыми» профсоюзами или лучше строить «красные» боевые?
А. Шубин: Пока есть индустриальное общество, необходимо защищать социальные права трудящихся от администрации, чем должны заниматься профсоюзы. Так что эта повестка всегда актуальна. Вопрос: в каком контексте? Если Вы не тред-юнионист и не правый социал-демократ, то для вас эта работа должна иметь политический смысл преобразования общества. Но концентрация на этой работе требует больших сил в контексте, который слабо связан с перспективами качественных преобразований социальной ситуации. Человек может хорошо делать профсоюзную работу независимо от того, является он сторонником марксизма-ленинизма или социал-либерализма. «Боевые» профсоюзы имели смысл в ситуациях, когда рабочие были голодными вчерашними крестьянами, а предприниматели отстреливали профактивистов, как, например, в Испании в первой трети ХХ века.
Тогда синдикалисты устраивали такие стачки, которые перерастали в восстания, и отчаявшиеся рабочие готовы были их массово поддерживать, так как терять действительно было нечего. Сегодня в России ситуация другая, и «боевой профсоюз» может быть либо небольшой сектой, либо, как это делал Соцпроф – конкурировать с профсоюзом системы ФНПР на рынке труда. С точки зрения интересов работника это редко приносит пользу, у администрации есть широкие возможности, чтобы парализовать такой «боевой» профсоюз или свести на нет его влияние на коллектив. Все сказанное не исключает активной помощи работникам, попавшим в тяжелую ситуацию с помощью информационной, юридической и консультационной поддержки.
Но для этого не нужно создавать отдельный профсоюз, лучше продвигать своих людей в имеющихся институтах. Особенно в наше время. В качестве частного примера могут сказать, что состою в профсоюзе системы ФНПР и доволен работой нашей профорганизации. Но при этом я понимаю, что если будет принято решение меня уволить, профсоюз меня не защитит – ни этот, ни гипотетический «боевой».
С точки зрения борьбы за посткапиталистическое, социалистическое будущее профсоюзная работа, как и поддержка борьбы жителей за свои социальные и экологические интересы на территории, полезны как практикум, позволяющий активистам научиться организационной работе и лучше узнать жизнь. В известной степени это – и школа самоуправления. Хотя полноценное самоуправление трудовых коллективов можно развивать только в случае соответствующих общегосударственных преобразований, когда коллективы получают законные права на контроль и выборы администрации.
Сама по себе профсоюзная работа не ведет к социализму, так как приучает рабочих к борьбе за частные улучшения, которые легко отбираются капиталистом при изменении экономической конъюнктуры. Преодолеть этот замкнутый круг можно лишь преодолевая индустриальное производство, в котором работник является узкоспециализированным придатком машины. А это, в свою очередь, требует понимания, как такое возможно. Нужно понимание, как будет устроено общество будущего, в котором и профсоюзы станут бессмысленными. А когда такое понимание будет достигнуто, тактически шаги нужно выстраивать исходя из стратегических целей. Возможно, там найдется место и профсоюзной деятельности, но полагаю, что это направление будет второстепенным. В наше время до «передовых рабочих», которым интересна тема социализма, легче достучаться в нерабочее время через интернет.